Геннадий Куцев: Я много в жизни дерзил

У научного руководителя ТюмГУ Геннадия Филипповича Куцева – знаменательная дата, 17 сентября исполняется 80 лет. Академик РАО, доктор наук, профессор, заслуженный деятель науки, член Союза писателей РФ, кавалер многих государственных наград… Регалии этого человека можно перечислять долго.

В два «захода» Геннадий Филиппович более 20 лет возглавлял ТюмГУ, окончательно изжив из него остатки провинциального пединститута и превратив в современный российский классический университет.

О легенде Тюменского государственного университета написано и рассказано очень много. В предлагаемом небольшом интервью мы хотели только обратить внимание на некоторые черты характера нашего героя. Штрихи его биографии дает материал Информационно-библиотечного центра ТюмГУ. Если повезет, прочтите автобиографическую книгу Геннадия Шафранова-Куцева «Я сам торил свою тропу».

– Геннадий Филиппович, когда и почему Ваша фамилия стала двойной? Кто-то знает только Куцева, другие уверяют, что Вы Шафранов-Куцев.

– Еще при жизни родителей я заручился их согласием добавить к моей фамилии по отцовской линии фамилию мамы. Считаю это справедливым, да и характером я больше в маму.

Но это только мой научно-литературный псевдоним.

– Работая в комсомоле, Вы учились в аспирантуре. Уже тогда представляли свое будущее в науке?

– Нет. Просто я всю жизнь занимаюсь самообразованием. Аспирантура стала одной из его ступенек, позволявших себя контролировать.

– До работы в комсомоле – успешный агроном, аспирантура – по философии…

– Начинал аспирантуру как раз по сельскому хозяйству. Но, когда избрали секретарем обкома комсомола, пришлось поменять направление «по техническим причинам» – для науки в агрономии необходимы поле, опытные делянки и т.п.

– Должность первого секретаря обкома ВЛКСМ была хорошей стартовой площадкой для карьерного роста в партийно-советско-хозяйственной номенклатуре, а Вы ушли в старшие преподаватели института… Непонимание старшими товарищами «молодого да раннего» стало причиной или все-таки желание заниматься наукой?

– В книге «Я сам торил свою тропу» рассказываю подробно о том времени. Коротко об этом можно сказать так: партийные товарищи делали мне замечания, а я им возражал, причем публично, и неоднократно не брал «под козырек», не советовался по кадрам, в других делах проявлял самостоятельность. И хотя всегда это было «по делу», такое непослушание не приветствовалось, в результате на очередной отчетно-выборной конференции партия не рекомендовала меня в секретари обкома ВЛКСМ. Предложенную мне месяца через полтора должность я принять категорически не мог.

Заявив первому секретарю обкома КПСС, что лучше пойду грузчиком на станцию, но здесь больше не появлюсь, я практически закрыл себе пути в местную номенклатуру. К тому времени я был кандидатом наук, и у меня были предложения по работе от университета и двух институтов. Так началась моя научно-педагогическая биография. Кстати, в руководстве комсомолом страны тогда было два «остепененных» человека – первый секретарь ЦК Тяжельников и я, меня даже настраивали на то, что на очередном съезде ВЛКСМ стану одним из секретарей ЦК комсомола.

– В 1990 году Вы чуть было не вернулись в партийную номенклатуру, будучи заместителем союзного министра ввязались в борьбу за должность первого секретаря Тюменского обкома КПСС. Говорят, по настойчивому предложению непосредственного начальника. И здесь от толкового и слишком активного хотели избавиться?

– Это не я ввязался. Начиналась партийная демократия, накануне областной отчетно-выборной конференции партийная организация Тюменского университета выдвинула меня на должность первого секретаря Тюменского обкома КПСС. Дали телеграмму в Москву, где я тогда работал. Мой шеф председатель Госкомитета СССР Геннадий Алексеевич Ягодин сразу отрезвил: шансов никаких, но, пожалуйста, не подводи, иди до конца. До победы не хватило несколько десятков голосов.

Что касается «избавиться», нет, у нас с Геннадием Алексеевичем были очень хорошие деловые взаимоотношения.

– Вообще активная жизненная позиция, неуемная энергия для Вас чаще оборачиваются благом или проблемами?

– И тем, и другим. Я первую государственную награду получил уже здесь, на тюменской земле, когда мне исполнилось 50 лет. До этого меня «кидали» туда, где трудно, а наград никаких. Я много дерзил, со старшими товарищами спорил, даже когда этого можно было не делать. У меня смолоду совесть крестьянская.

– Вы в обиде на тех людей, которые полвека назад отстранили Вас от партийной карьеры или благодарны им?

– Благодарен. Ну, не рекомендовали меня тогда на очередной период первым секретарем обкома комсомола… Я ушел в институт. Прошло десять лет. Это время я работал в институте в Иркутске, в Красноярске проректором университета, замминистра РСФСР и Союза. Сопровождая министра, приезжаю в Иркутск. Доктор наук, профессор, заместитель министра… И меня принимают официальные лица, те самые, которые когда-то сочли меня неугодным.

– Что, на Ваш взгляд, потеряли высшие эшелоны власти регионов, союзных (федеральных) структур, отлучив в свое время от себя перспективного функционера Куцева?

– Мне сложно на эту тему говорить. Это наша общая беда того времени. Например, г-н Горбачев убрал тогда из ЦК около сотни не последних по уровню сотрудников.

Думаю, если бы на замену «уйденным» тогда пришли люди моего возраста и склада ума, характера, как, например, мой друг и хорошо известный в Тюмени, в стране, за границей Генадий Шмаль, они бы не допустили того бардака девяностых.

Если конкретно о себе, да, работал хорошо. Говорю это, не боясь показаться нескромным. Например, в московский период моей биографии меня всегда направляли в «горячие точки».

Я прошел Карабах, когда властью там был союзный комитет по управлению. При этом объявили, что буду в командировке до тех пор, пока не закрою институт. На календаре было 1 сентября.

В Чернобыле возглавлял программу социально-психологической реабилитации.

Чечня… И туда меня командировали. Ректором одного из вузов там работал интересный человек, отказавшийся организовывать избирательный пункт по выборам президента Дудаева. Его увезли в горы, а через два месяца нашли убитым.

В общем, я был, своего рода, специалистом по ЧС. Даже в Москве в конфликтных ситуациях налаживал взаимоотношения вузов с территориальными властями.

– Испытав неприятие в молодости, как Вы сами относитесь к молодым?

– Хорошо. Молодых надо поддерживать, талантливых ребят выделять. Как нашего ректора. Я считаю, правильное решение, и я тоже к этому руку приложил, в тридцать с небольшим ректором избрать.

По поводу взаимоотношений с молодыми я придерживаюсь принципа, если в молодости человек не революционер – значит у него нет сердца, а если в старости не консерватор – значит у него нет головы.

– Ваше первое пришествие в ТюмГУ наверняка было инициировано свыше. Чем аргументировалось назначение, с какими мыслями и планами Вы отправились в Тюмень?

– Рекомендовал меня ректор Красноярского университета, у которого я был проректором. Министерство назначило. Какая аргументация? Иди, работай. На коллегии министр Елютин, пришедший в министерство еще в сталинские времена, лишь удивлялся, что агроном по образованию – доктор философских наук.

И у меня какие могли быть планы? Приехал, на месте стал смотреть, что есть.

Мой предшественник, Игорь Александрович Александров, хороший был человек, настоящий ученый, но мягкий характером. У него не было административной школы, как у меня, если ему сказали «нет», он и отступил. Когда мне надо, я если не через дверь, то через окно влезу.

– Возвращению в ТюмГУ Вы, наверное, уже и сами посодействовали? С какими планами?

– Коллектив университета меня выдвинул. А всего пять человек были кандидатами в ректоры, достойные все люди. Например, Георгий Иванович Назин уже через год возглавил создающийся в Сургуте университет и много лет успешно им руководил.

На выборах народ мне поверил, за что я благодарен по сей день, а тогда сказал искреннее спасибо, что «вызволили из московской ссылки».

Я в то время заведовал кафедрой в Тимирязевке. Поехал в Тюмень, никому ничего не сказав. Меня избрали. Возвращаюсь в Москву, Михаил Иванович Синюков, ректор академии, хорошенько меня отчитал и выразил сожаление, что ухожу. Оказывается, он планировал меня на свое место.

– Известно, что академик Куцев совсем не «ботаник» и ничто человеческое ему не чуждо…

– Люблю рыбалку. Летом – со спиннингом, зимой – на льду. Мог за 500 км за окунем поехать, в отпуске иногда на Байкал на недельку выбирался. После этого – как заново родился: время, проведенное на рыбалке, в срок жизни не засчитывается. Еще бегал каждое утро, а потом купался в озере. Много читаю, с удовольствием общаюсь с людьми, люблю хороший анекдот… Много чего интересного в жизни.

– Вы можете выделить из своей богатой биографии какое-то достижение, событие, явление, которое является для Вас самым значимым, дорогим, судьбоносным?..

– Не думаю, что смогу что-выделить, много таких событий было. Жена великолепная, её надо же было найти. Это событие. Кто-то, возможно, назовет случайностью. Я в институте читал лекцию, а она была в числе слушателей. Говорит, понравилось, и через некоторое время пришла, чтобы я помог ей подготовить политинформацию. До сих пор занимаемся политинформацией, 57 лет консультирую. Дети, внуки очень хорошие.

– С высоты сегодняшнего возраста и опыта, какие ошибки оставили неприятный след, что можно было избежать и чего не надо повторять?

– Ошибки были. Но я не хотел бы их вспоминать, что случилось, то случилось. Вот людей незаслуженно обижал. Это ошибка? Ошибка! С людьми надо уметь ладить, принимать их такими, какие они есть.

– Вообще-то во многих отзывах о персоне Куцева Вас называют справедливым человеком.

– Скажу больше, я добрый человек. И порой моя чрезмерная строгость, незаслуженно обижающая, является, наверное, своеобразной защитой, чтобы не выглядеть добреньким.   

– Что Вы по каким-то причинам не успели сделать? Какие планы на будущее?

– Конечно, что-то не успел или не сумел. Это касается и семейной жизни, и работы. Хотя в целом я могу сказать, что мне повезло.

Что касается планов… Со здоровьем проблемы, но дел еще хватает. Ближайшие планы – большая международная научно-практическая конференция, которая пройдет у нас в университете 21–22 сентября, выполнение тематического задания министерства по грантовому проекту и завершение монографии.

– В заключение. У журналистов есть песня времен Вашей молодости со словами «если снова начать…». Какими словами Вы её продолжите применительно к себе?

– Словами этой песни и продолжу: «я бы выбрал опять бесконечные хлопоты эти». Я бы не стал свою жизнь менять. Все нормально. Все хорошо.

Источник:

Управление информационной политики ТюмГУ